1. Я имею дело с типографией Академии наук 42 года, представив в 1903 г. после плавания на Дальний Восток статьи: «Оп the hatchet planimeter» и «Sur un integrateur des equations differentieles ordinaires», которые и были помещены в «Известиях Академии наук».

В то время Академия наук подразделялась на два отделения: физико-математических и естественных наук и отделение русского языка и словесности. В каждом из этих отделений было по 20 ординарных академиков. Кроме того, были еще члены-корреспонденты, которые содержания от Академии не получали и в заседаниях ее не участвовали.

2. Типография Академии наук помещалась в так называемом доме Гущина на углу Б. Проспекта и 9 линии Васильевского острова. Начальником типографии был почтеннейший старец Нордгейм, поступивший в типографию мальчиком для посылок и дослужившийся до ее начальника. Ясно, что типографское дело он знал превосходно. Корректоров было два: один (Виташевский), который математически образован, так что указывал и ошибки в оригинале; другой корректор был по гуманитарным наукам.

Типография обладала в то время богатейшим набором шрифтов. Математический шрифт был так называемый «новый гарнитур», заведенный по настоянию А. М. Ляпунова. В этом красивом шрифте было четыре размера букв: корпус, петит, мелкий петит и нонпарель, так что любой сложности формула могла быть набрана с полной ясностью.

Гуманитарный отдел имел кроме русского и латинского шрифтов еще цер-ковно-славянский, готический, греческий, еврейский, арабский, грузинский, китай-ский, индийский (Зенд-Авеста) и прочие и даже иероглифический. Само собою разумеется, что были или приглашались в Академию соответствующие наборщики. Общая продукция составляла до 800 листов в год.

Из периодических изданий Академии в то время были: «Известия Академии наук» и «Известия Сейсмической комиссии», выходившие ежемесячно и, кроме того, «Записки Академии наук», выходившие один раз в год или в полтора года. Никаких других журналов Академия не издавала.

3. С 1917 г. и по сие время Академия подвергалась многочисленным преобразованиям по числу ее членов, членов-корреспондентов, учреждению новых филиалов, баз, новых институтов, так что число сотрудников Академии возросло примерно со ста человек до 8000 или даже более, если считать филиалы и базы. Соответственно этому непрерывно возрастала и печатная продукция Академии, достигнув в настоящее время 14 000 листов в год.

Ясное дело, что ленинградская типография при всем напряжении работы не могла с этим справиться и обращалась к другим типографиям. Как курьез, одно время было, что типография Соколовой, отлично оборудованная, помещалась во 2-м этаже академического дома, в котором затем был помещен Геологический институт, а затем эту типографию со всем ее имуществом и оборудованием выселили. Замечательно также обращение с книжным складом Академии. Первое время (1903 г.) он помещался в главном здании Академии, содержался в большом порядке и там можно было купить любое издание Академии. Затем книжный склад был перенесен в новое помещение, но также в полном порядке. По мере возрастания печатной продукции книжный склад также непрерывно возрастал и достиг теперь 6 или 7 миллионов экземпляров и выселен куда-то близ Александро-Невской лавры. Надо заметить, что перенесение миллионов экземпляров книг — не простая работа и вносит путаницу, при которой нужную книгу (для продажи) и не найти.

4. Приблизительно с 1930 г. издательство Академии наук переведено на хозрасчет, причем ему передается и вся книжная продукция Академии, начиная с 1728 г. Условия передачи, условия расчета, расценка старых изданий и пр. вырабатывались неизвестно кем и как, но при падении ценности денег эта работа едва ли соответствует действительности.

5. Понятно, что при перенесении части издательства в Москву, при передаче имущества и изданий в другие типографии должна соблюдаться большая осторожность. Дело в том, что по общему правилу издательств, утвержденному правительством, издательство обязано давать две корректуры, что для математики совершенно недостаточно. Для математики необходимо не две корректуры, а семь, восемь, может быть даже и пятнадцать, т. е. столько корректур, пока в формулах опечаток не будет, что и необходимо дополнительными параграфа-ми в договорах оговаривать. Если же таких оговорок не делать, то в книге будет множество опечаток. В особенности теперь, когда опытных наборщиков нет, когда вместо них работают мальчики и девушки и, исправляя одну опечат­ку, они вносят другие, которых в тексте не было. Отсюда мне представляется, что для набора книг математических, физических и химических должно оставить ленинградскую типографию, улучшить ее оборудование. Печатание же книг с «гладким» набором, печатание полных собраний сочинений великих авторов (Пушкин, Гоголь и пр.) может быть передаваемо другим типографиям по нормальным условиям генерального договора. Печатание же математических сочинений и вообще сочинений на иностранных языках должно оставаться в ленинградской типографии, которая таким образом и выработает новые кадры.

Я с грустью вспоминаю наборщика Копьева, погибшего во время осады Ленинграда; он набирал целую страницу сложнейших формул без единой опечатки. Нужно еще заметить, что в старые годы наборщики на лето уходили на два или три месяца в отпуск, и шли или в деревню, или на полевые работы, или в так называемые сады (Зоологический, Аркадия, Ливадия), чтобы проветрить легкие от заражения свинцовой пылью. Теперь же такой отдых обеспечен законом, тем не менее необходимо в типографиях устраивать специальную вентиляцию, чего в старину не было.

Необходимо, чтобы при типографии Академии наук была словолития, хотя бы сравнительно небольшая, для отливки знаков.

6. В типографском деле для получения хорошей продукции важно иметь хорошую одноцветную бумагу, а то теперь часто, взглянув на обрез книги, видим, как бы целый спектр. В старину, в 1700-х годах, бумага для изданий Академии наук была тряпичная английская (как то видно по водяным знакам). С начала 1800-х годов бумага была белая одноцветная русских фабрик. Затем, лет сорок назад, тряпичная бумага стала постепенно заменяться целлюлозной бумагой. Сперва с примесью тряпки, а затем из чистой целлюлозы, которая получалась из соломы и дерева. Эта бумага уже не отличалась прочностью старинной тряпичной. Между тем академические сочинения печатаются навеки и при теперешней продукции 14 000 листов можно было бы обеспечить типографию первосортной бумагой по генеральному договору с какой-либо хорошей государственной бумажной фабрикой.

Необходимо заметить, что одинаковость цвета бумаги данной книги не безразлична, и, например, французы выпустили свои знаменитые таблицы восьмизначных логарифмов на бумаге с желтизной, ибо по обширному опыту из Главного геодезического управления работа с такими таблицами меньше утомляет глаз, но ясно, что цвет бумаги должен быть везде в данном томе один и тот же.

7. Обращаясь к заграничным типографиям, можно видеть такие университетские типографии, как Кембриджского университета, Оксфордского, которые печатают научные сочинения во всех областях. Оксфорд имеет большой доход от печатания Библии.

Во Франции вся математическая продукция лучших сочинений сосредоточена в типографии Готье-Виллар. Эта типография связана с Французской Академией наук, печатая для нее как периодические издания Академии, так и сочинения великих авторов (Лапласа, Лагранжа, Канта, Эрмита, Пуанкаре и др.). Кроме этой типографии, имеются многие другие, которые печатают учебники и прочую более дешевую продукцию, издаваемую фирмами Эрман, Нони, Бланшар и пр. В Германии, можно сказать, весь Лейпциг живет книгой. Германская книга по внешности является превосходной. Необходимо обратить внимание на переплет и издавать книгу в хорошем прочном переплете, а не в таком, который разваливается после простого перелистывания книги.

8. Научные книги печатаются обыкновенно (кроме учебников) сравнительно в небольшом, две-три тысячи, числе экземпляров. Более ходовые из них для будущих изданий матрицируются. Это дело должно быть урегулировано тем, что РИСО (Редакционно-издательский совет Академии наук) указывал бы надписью на паспорте книги: «матрицировать», а не предоставлять это фантазии издательства.

9. Академия наук издает «Астрономический ежегодник» по примеру «Nautical Almanac», «Connaissance des temps», существующих более двухсот пятидесяти лет, и подобных им изданий Берлинского и Американского ежегодников. В настоящее время наш «Ежегодник» вычисляется при помощи счетных машин и поступает в типографию без переписки.

Все же остальное требуется типографией в переписанном на машинке виде. По отношению к математической продукции это требование равносильно тому, что время наборщика расценивается много дороже, нежели время автора. Но не в этом главный недостаток такого требования, а в том, что оно ведет к множеству опечаток, ибо после переписки на машинке вставляются буквы и формулы от руки, при этом делается много ошибок, которые и переходят из оригинала в печать. Это требование по отношению к математикам является нелепым по существу. Математики обыкновенно пишут разборчиво и ясно. Творения Ляпунова написаны удивительно с каллиграфической стороны; творения Маркова, Сонина, Коркина и пр. также представляют образцы каллиграфии; при перепечатке же на машинке они отнюдь не становятся яснее, и труд и деньги, на это затраченные, расходуются не для пользы дела, а по ложной прихоти. Если же рукопись недостаточно разборчива, тогда следует, чтобы РИСО ставил на ней пометку: «Переписать на машинке».

Здесь есть экономический элемент, но его легко урегулировать, повышая заработок наборщика при наборе с рукописи.

Общее заключение
1. Книжная продукция Академии наук настолько велика, что есть основание завести или предоставить одну из государственных типографий в ведение Академии наук, сохранив за нею и имеющуюся ленинградскую типографию.

2. Приписать к типографии одну из фабрик, производящих бумагу.

3. Устроить книжный склад, в котором и хранить книги, предназначенные в продажу, в обмен и в броню.

4. Требование, чтобы были две корректуры для математических сочинений, отменить, а требовать корректуры до тех пор, пока в формулах опечаток не будет.

5. При типографии для образования кадров устроить школу наборщиков.

6. Требование обязательной переписки на машинке отменить и заменить соответствующей пометкой РИСО.

Бэр на Каспии
Мне случайно попалась книга: М. Соловьев, «Бэр на Каспии». Изд. Академии наук СССР, 1941 г. (ответственный редактор Н. М. Книпович, ныне покойный, редактор издательства В. С. Исупов).

Внешность книги по шрифту, бумаге, рисункам не оставляет желать лучшего, но значительное число опечаток или ошибок является недопустимым для академического издания. Приведу примеры:

1. Стр. 13. Сказано «Н. М. Книпович, тщательно его (Каспий — А. К.) изучивший с гидрологической и гидробиологической точек зрения, определяет объем Каспия в 79 319 куб. м. Каспий имеет площадь примерно в 436 340 кв. м».

В обоих случаях надо писать не метров (м), а км, т. е. километров, так что объем Каспия 79 319 куб. км, т. е. 79 319 000 000 000 куб. м, т. е. в миллиард раз больше указанного.

Площадь Каспия 436 340 кв. км, т. е. 436 340 000 000 кв. м, т. е. в миллион раз больше показанного.

Эта ошибка сразу бросается в глаза, ибо очевидно, что площадь не может быть равна 43,6 га.

2. Стр. 15. «Средний годичный улов на Каспии Бэр определял в 1856 г. в 12 млн пудов рыбы, на сумму около 10 500 000 руб. В одном только нижнем течении Волги выловлено в 1914 г., по Книповичу, 9041/2 млн голов разной рыбы, весом около 231 400 т и стоимостью в 251/2 млн рублей золотом, а если сюда прибавить икру и другие продукты рыболовства, то улов определится в 294 480 т, стоимостью в 27 154 000 р. золотом».

Отсюда следует, что средняя цена за пуд улова в 1856 г. была 90 коп., а в 1914 г. — 1 р. 80 к. И «за разные продукты» — 45 коп. за пуд. Эти цифры следовало бы пояснить, распределив по рубрикам:


а то огульно они очень мало что выражают и вводят лишь читателя в заблуждение.

Следовало бы также добавить цену мяса и цену хлеба.

Заметим также, что на стр. 174 сказано: «В 1855 г. , в связи с инструкциями, данными Бэром, ее (сельдь — А. К.) посолили уже полмиллиона штук, в 1877 г. — 210 млн, а в 1917 г. — 589,6 млн».

Но, кроме сельди, есть еще вобла, которой готовят тоже сотни миллионов штук, и без указанного подразделения по рубрикам число 904,5 млн не дает представления о рыболовстве на Каспии.

3. Стр. 16. «Особенно большими размерами среди них (каспийских рыб. — А. К.) отличается белуга... Это — крупнейшая из всех встречающихся в пресной воде рыб, достигает до 17 м длины».

Здесь «м» (метров) ошибочно. Следовало бы писать «футов».

Из рисунка белуги видно, что ее ширина и толщина составляют около 1/6 длины, поперечное сечение белуги почти круглое. Тогда нетрудно подсчитать, приняв меру полноты в одну треть, что вес такой белуги в 17 м длиною был бы около 35 т, т. е. почти 2200 пудов.

Ясно, что длина 17 м не верна, а надо 17 футов, что дает вес около 60 пудов. На стр. 28 указывается, что близ Нижнего поймали белугу в 40 пудов, а близ Павлова — в 50 пудов, о чем и помнили более 20 лет.

В 1862 г. в Симбирске была поймана белуга весом 90 пудов; нетрудно подсчитать, что ее длина была не более 6 м.

4. Стр. 41. «В 1917 г. промыслы Сапожниковых котировались на рынке в 7 млн рублей». Слова «котировались на рынке» делают эту фразу непонятной, ибо промыслы Сапожниковых никогда на рынке не котировались.

5. Стр. 48. «Карабугаз... площадью в 3000 кв. миль». Размеры Карабугаза примерно 150 х 100 км, т. е. площадь его 15 000 кв. км. Каких миль — неизвестно, и число 3000 неизвестных квадратных миль ничего не выражает.

Если это географических миль, то составило бы 147 000 кв. км. Если морских, то около 9000 кв. км. Если итальянских, то — около 6500 кв. км. Поэтому площадь Карабугаза составляет 3000 неизвестно каких миль.

6. Стр. 61. Убитых тюленей доставляют к расшивам. «На этих судах, длиною в десяток, а то и в два десятка сажен и шириной до 100 саж., обделанных тюленей солили».

Судов в 10 или 20 сажен и шириной до 100 сажен не было, нет и не будет. Видно, что корректор ничего не понимал, что он корректировал. Такая фраза есть позор для издательства.

7. Стр. 74. «...привозят богатую тоню выловленной неводами бешенки (от 250 000 до 30 000 шт.)». Очевидно, что одно из этих чисел неверно: или надо от 250 до 300 тысяч штук или от 25 тыс. до 30 тысяч штук.

8. Стр. 83. «У Гурьева, по сообщению Карелина (старожила, жившего там безвыездно 15 лет. — А. К.), убили белугу в 57 п.».

Отсюда далеко до 2200 пудов.

9. Стр. 88. «...(расход от 300 до 4000 р. в год)». Очевидно, опечатка: надо от 3000 до 4000 руб. в год.

10. Стр. 128. «Вообще же северо-западное побережье Каспия в настоящее время находится в стадии относительного поднятия, и береговая линия Каспия имеет здесь отрицательное движение (в среднем около 12,5 см в год)». Из этой фразы можно думать, что автор считает 12,5 см в год геологическим поднятием береговой линии, а не метеорологическим в связи с водой, доставляемой весной Волгой и другими реками.

Представляя эти замечания, я полагаю, что их следует довести до сведения президиума Академии наук, ибо такие опечатки и ошибки во всех числах, где проверка возможна, указывают, что корректурное дело в издательстве Академии наук поставлено неправильно.

Чтобы наметить меры более правильной его постановки, проследим ход оригинала от его одобрения РИСО до выпуска книги.

А. Одна из причин многих опечаток и ошибок является требование, чтобы оригинал представлялся переписанным на машинке.

Это требование легко исполнимо для гладкого текста. Если же текст смешанный, т. е. заключает формулы или таблицы или иностранные цитаты, то этим вносится множество ошибок и описок в самую важную часть математического, физического или химического оригинала.

В самом деле, сочинение, подготовленное автором к печати и, значит, тщательно выправленное, передается в переписку машинистке, понятия не имеющей о предмете статьи или сочинения.

Машинистка переписывает текст и попутно вносит в него отдельные буквы или обозначения, оставляя место для формулы, причем часто ошибается.

Затем вносятся формулы или самим автором, или «специалистом» (большею частью — студентом) издательства. При этом делается множество описок и ошибок, и, значит, автор должен продержать корректуру своего сочинения в переписанном на машинке виде, для удобства наборщика, и сверить все формулу и таблицы с оригиналом.

Возьмите в архиве Академии наук рукописи А. М. Ляпунова, Маркова, Со-нина, Стеклова и посмотрите, насколько разборчиво они написаны. Переписка на машинке их разборчивости бы не увеличила. Достаточно, чтобы заведующий соответствующим сектором издательства клал на рукописи резолюцию: «В набор без переписки». Если же рукопись неразборчива, то клал бы резолюцию: «Переписать на машинке».

Б. После этого рукопись идет в набор, и первая корректура держится типографией. Вторая корректура посылается автору, причем издательство предупреждает, что это будет окончательная корректура и что надо ее вернуть через три дня. Если автор покладистый, то он с этим примиряется. Если же непокладистый, то он говорит издательству: «Я в верстке подпишу ту корректуру, в которой больше опечаток нет, пусть она будет хоть десятая, а до ваших сроков и планов мне дела нет. На каждый печатный лист я имею времени три дня. И если вы мне будете доставлять враз по пятнадцати листов, то мою подпись получите через 45 дней»; после этого издательство становится шелковым.

В. Я полагаю, что высказанные здесь замечания должны быть сделаны главными и диспутированы заинтересованными специалистами, поэтому прошу разрешения о напечатании этого доклада полностью в «Вестнике Академии наук» в дискуссионном порядке.